Публикации

В статье рассматривается интерпретация Вяч. Ивановым концепта “русская идея”. В частности, демонстрируется философский характер этого концепта путем помещения его в контекст общей теории символизма Вяч. Иванова. Тем самым ставится под вопрос “мистическое” истолкование социально-политических взглядов мыслителя, которое уже при жизни Иванова стало одним из аргументов его критиков.

Исследование посвящено сопоставлению нескольких проектов феноменологии пространства (в частности, Г. Башляра и Д. Тригга), которые связывают расположенность в пространстве с эмоционально-телесным опытом и способностью человека экзистировать. Феноменологические дескрипции пространственного опыта, в отличие от физических описаний, исследуют глубинно-эмоциональную окрашенность человеческого отношения к месту, которое связано с поиском «собственного места в мире», дома. В статье рассматривается гипотеза о том, что отношения человека с пространством (или способы восприятия телом пространства) можно концептуализировать с помощью понятий топофилии и топофобии, имеющих экзистенциальное обоснование и связанных с поэтическим воображением, надеждой и тревогой. Понятие дружественной/недружественной среды или ландшафта, таким образом, оказывается не сводимым к субъективной оценке эргономичности, но не исчерпывается и конструктивными особенностями того или иного пространства как «рабочего», «места отдыха» и т.п. Дружественность пространства может быть осмыслена через феноменологическую дескрипцию телесного опыта и соответствующее исследование топофилии и топофобии, трактуемых не как психологические диагнозы или определенные установки человеческого сознания, но как феномены, являющие себя в мире. Феноменология телесного присутствия в пространстве представляется продуктивным методом, который мог бы предложить дескрипции опыта, необходимые для реализации так называемого «права на город» (А. Лефевр).

Статья посвящена обзору новейшей литературы, посвященной формальной философии.  Демонстрируется, что методы формальной философии успешно применяются не только для решения проблем онтологии, эпистемологии и философии языка, но также актуальны и для этической, аксиологической и социально-философской проблематики.

Review of Andrew Haas, Unity and Aspect, Königshausen & Neumann, 2018, 375pp., ISBN 9783826064500.

Boris Pasternak is a key figure in the history of twentieth century Russian culture. The artistic originality of his poetry and prose has been the subject of fruitful discussion within literary theory and history, the phrase “the poetry of Pasternak” has been interpreted as a culturological concept, and the novel Doctor Zhivago has been recognized as perhaps the most significant work of Russian literature of the last century. This article examines the issues related to Pasternak’s inheriting of the values and meanings of Russian classical culture, which became a focus of polemics among Russian émigré intellectuals. The author argues that Pasternak inherits and masters the artistic language of modernism (as a complex result of intertwining of Symbolism, Acmeism, and Futurism), yet in the process of his development as literati he clearly overcomes the aesthetic attitudes of modernism, eventually arriving at a new version of the classical. Pasternak’s poetry and prose addresses the spiritual issues central to Russian literature. The unique interpretation and resolution of these urgent issues in the writer’s mind determines the content of his profoundly original aesthetics of creativity

-

This text begins by applying the critique of phrenology to contemporary neuro-science in order to raise, once again, the question of consciousness. I then argue that consciousness is a process and product of the body, driven by history; like the work (and a work ) of art. This becomes clearer with Hegel's differentiation between human and animal consciousness, that is, in how our language and thought can tolerate contradiction, even grasp it as true. Thus, as Aristotle knew: consciousness is to the body as the sign is to the referent - and this has implications for our very survival.

The article discusses the dominant topic of Russian emigrant historiosophy: discourse on the Russian revolution of 1917 and its interpretation by I.A. Bunin and G.P. Fedotov. The author looks for parallel assessments of the 1917 Revolution that arise from philosophical and journalistic works of Ivan Bunin and George Fedotov. The author reveals similarities in the views of the fiction writer and the religious thinker and ideas of key Russian authors of the Silver Age of Russian culture. The article analyzes the specifics of comprehension of historical events in philosophical and artistic circles of the Silver Age, as a part of historiosophical discourse about Russia. The materials involved show that the purpose and content of historiosophical thinking were not mere reconstruction or chronological statement of facts but were aimed at identifying spiritual causes of the troublesome period in Russia and the hidden cultural meaning of revolutionary events. The scope of this research involves philosophical and literary works of Bunin and Fedotov in which they comprehend the patterns of development of Russia and conceive the logic of collapse of its state, culture, and historical social order. The paper focuses on commonness of the philosophizing trajectory and the shared emigrant fate of these bright representatives of Russian emigration. A special attention is paid to the way of arranging of historiosophical narrative of Russian revolution in philosophical, literary, and journalistic texts of Russian émigrés. The unique value of both thinkers consists in the intense sublimation of their spiritual experience, their fusion with the fate of Russia; and political emigration only increased the productive power of these outstanding talents.